
"Я уже собирался бить в том моменте, когда рядом появился Смоллинг, и я почувствовал сумасшедший треск в колене. Сначала я подумал, что порвал сухожилие, опустился на землю и почувствовал, что колено уходит в сторону. На поле вышел врач, и я сказал ему, что уже не чувствую колено. Находясь за пределами поля, я вновь решил встать на ноги, но с каждым шагом чувствовал, что в колене есть свободное пространство. Потом я вновь услышал тот звук, но еще громче, как будто колено вышло из сустава, и я упал на землю".

"Я уже собирался бить в том моменте, когда рядом появился Смоллинг, и я почувствовал сумасшедший треск в колене. Сначала я подумал, что порвал сухожилие, опустился на землю и почувствовал, что колено уходит в сторону. На поле вышел врач, и я сказал ему, что уже не чувствую колено. Находясь за пределами поля, я вновь решил встать на ноги, но с каждым шагом чувствовал, что в колене есть свободное пространство. Потом я вновь услышал тот звук, но еще громче, как будто колено вышло из сустава, и я упал на землю.
Лоренцо Пелелгрини подошёл ко мне, и я сказал ему: "Кажется, я всё там переломал". Я начинал плакать, как только доктор совершал с коленом какие-либо манёвры, чтобы проверить работоспособность крестообразной связки. Он замер и покачал головой. Я отчаялся, заплакал, в такие моменты слова не нужны.
Моя невеста Лючия? На прощальный матч Кьеллини я впервые пришёл с Лючией. У нас был общий знакомый, я начал общаться с ней в первых числах января. Я хотел увидеться с ней, но порвал крестообразную связку, и мне пришлось уговаривать её приехать ко мне, потому что она думал, что я симулирую боль. Она хотела увидеться со мной на улице, а я всё пытался объяснить, что не могу выйти. Потом она поверил мне, мы встретились у меня дома, и она поняла, что я не могу даже встать с дивана".