Большое интервью Марко Тарделли для Corriere dello Sport

— Почему победа на Чемпионате мира 1982 года куда более мифична, нежели триумф на турнире в 2006 году?
"Мы не выигрывали на Чемпионате мира в течение 44 лет, со времён команды Поццо. Это было трудное для страны время: терроризм, экономический кризис и скандалы в футболе…".

— И вновь о вашем Чемпионате мира. Это был турнир с неповторимыми историями и великими персонажами.
"Да, действительно великие люди, например, Сандро Пертини и Энцо Беардзот. Он выступил против всех и вся".

— Почему победа на Чемпионате мира 1982 года куда более мифична, нежели триумф на турнире в 2006 году?
"Мы не выигрывали на Чемпионате мира в течение 44 лет, со времён команды Поццо. Это было трудное для страны время: терроризм, экономический кризис и скандалы в футболе…".

— И вновь о вашем Чемпионате мира. Это был турнир с неповторимыми историями и великими персонажами.
"Да, действительно великие люди, например, Сандро Пертини и Энцо Беардзот. Он выступил против всех и вся".

— Да, это был фантастический человек.
"К тому же, он был бесконечно культурным человеком. Ночами, когда я не спал, мы говорили с ним о литературе, политике, о Боге. Он был коммунистом, но каждое воскресенье ходил к обедне".

— Беардзот и Пертини, два последних курильщика трубки.
"Так и есть. Ушли они, а с ними и мода курить трубку".

— Я бы даже сказал, что тот 82-й год характеризовался не только тем, что в нём произошло много интересных историй, но и были интересные люди, которые знали, как их рассказать.
"Без сомнений, в первую очередь Джанни Брера, Арпино, Солдати и многие другие".

— С Джанни Брерой, еще одним выдающимся курителем трубки, у вас тогда возникли проблемы.
"Перед Чемпионатом мира он написал, что я не заслуживаю вызова в сборную на турнир, что я поеду туда со "спущенными шинами". Фактически, он назвал меня "мёртвым".

— А вы что сказали?
"В то время между журналистами и игроками не было такой дистанции, как сейчас. Я зашёл в бар, а он сидел там. Я сказал: "Чем тут пахнет …". Он оказался джентльменом и ничего на это не ответил. Спустя много лет, я извинился перед его сыном за это".

— Журналисты тогда буквально мучили игроков.
"Писали обо всём подряд. По этой причине, приходилось лишний раз остаться дома".

— Паоло Росси оказался никому не нужным на этом Чемпионате мира.
"Всё дело в скандале со ставками, Паоло на четыре килограмма похудел к тому моменту. Он только провёл три игры. Потом Беардзота начали оскорблять за то, что он убрал из команды Пруццо и Беккалосси. Говорили, что он потащил своих друзей за собой на Чемпионат мира".

— Дело ведь было не только в критике, но и в каких-то мутных умозаключениях.
"Однажды утром Паоло Росси выглянул из окна комнаты Кабрини, чтобы поприветствовать журналистов. Так и началось гротескное дело одной из любовных историй…".

— После этого появился запрет на общение с прессой. В истории сборной, такого никогда не было.
"Мы должны были реагировать на все эти атаки. Беардзот предоставил нам свободу действий. От имени всей команды общался только капитан Дзофф".

— Абсолютным фаворитом того Чемпионата мира считалась Бразилия с Зико и Фалькао.
"Полмира думало, что они выиграют этот турнир со своими танцами. Они бегали по полю и танцевали, остальные бегали за ними и лязгали зубами".

— Чезаре Мальдини тоже находился на скамейке запасных.
"Чезаре был полной противоположностью Беардзоту. Помню матч с Бразилей, он кричал, бесновался и бросал куртку в сторону, но не как Аллегри. А Беардзот невозмутимо сидел и курил трубку. В тот день Паоло Росси отплатил ему за всё".

— Вы уходили с поля хромая уже при счёте 3-2.
"Чёртова боль в икре, в раздевалке я страдал, как зверь. Это были адские четверть часа. Помню, как мне не хватало смелости взглянуть на телевизор, стоявший у двери раздевалки. В конце все просто сошли от радости, я хромал, а они были измученные".

— И это за несколько дней до финала?
"Ожидание было буквально бесконечным. Но мы были уверены в себе. Сплочённая команда, от кладовщиков и массажистов до игроков. Я тогда сказал Бруно Конти: "Представь, что ты вернёшься к себе домой после победы на Чемпионате мира и мэр города решит назвать улицу перед твоим домом в твою честь".

— Вас двоих называли главными "полуночниками" той команды.
"Беардзот меня даже прозвал "койотом" за это. Но даже Ориали с Сельваджи не спали в те дни. А еще была комната Дзоффа и Ширеа, которую называли "Швейцарией". Там царила монастырская тишина и совершенный порядок. Прям как всё в их жизни".

— Какой матч сборной до 82-го года вспоминается вам первым делом?
"Матч Италии против Мексики в Германии, 4-3. Я его смотрел на маленьком телевизоре в углу буфетной гранд-отеля Дуомо в Пизе, где я работал официантом".

— Что происходило за ночь до финала?
"Я не уснул ни на минуту. Часами исповедовался Беардзоту, нашей путеводной звезде того Чемпионата мира. Были страхи, сомнения и надежды".

— Дальше – восход солнца.
"Перед зеркалом, как в детстве, повторял имена своих идолов того времени. Рива, Маццола, Ривера. Я пытался добавить фамилию Тарделли в этот список, но получалось неважно. Никакого отношения этот парень к этим гигантам не имел".

— Семь секунд: продолжительность вашего крика на Бернабеу. Ваш оргазм – это оргазм всей нации.
"В тот момент я вообще ничего не понимал, просто побежал как сумасшедший на адреналине. Если бы меня не остановили, то добежал бы до Толедо… Этот крик – лучшее, что я сделал в своей жизни, кроме моих детей – Сары и Николы".

— Было ли когда-нибудь стеснение от этого?
"Было время, когда это немного стесняло. Казалось, что я ведь не сделал ничего особенного в тот момент. А потом я понял, что это останется в истории для моих детей и подарило счастье многим людям".

— Было ли что-нибудь подобное в дальнейшем в вашей карьере?
"Мой первый гол в Серии А в ворота "Интера". Безмерная радость. Весь день был для меня как тот крик".

— Когда вы впервые доверились Беардзоту?
"Когда он впервые заговорил со мной. Я тогда не очень хорошо играл, не умел распределять энергию, за что журналисты хотели оторвать мне голову. Беардзот тогда отвёл меня в сторону и сказал: "Не волнуйся, играй проще и делай, что я тебе говорю".

— И вы доверились ему…
"Да, раз и навсегда".

— Энцо Беардзот. вы все считали его своим вторым отцом. Бруно Конти называл его папой. Вы были семьей. Жозе Моуриньо тоже часто говорит о семье, когда речь заходит о его футболистах.
"Ну, это две разные семьи. Беардзот был с нами строг, но уважителен и честен. Он всегда говорил всё в лицо, но всегда вежливо".

— Да, у него было педагогическое представление о работе тренера.
"Он был уникален, не похож на всех остальных… Пожалуй, только Трапаттони был немного похож в этом на него".

— А что насчёт "семьи" Моуриньо?
"Он умный и высокомерный человек. Он умеет командовать и любит это делать. Его семья — это победа. Если выигрываешь, то мы семья. Если проигрываешь, то… подберите какой-нибудь правильный термин этому".

— Кто был твоим биологическим отцом?
"Его зовут Доменико. Он был простым рабочим, работал на улицах города. Зарплаты вечно не хватало, поэтому он продавал сыр бакалейщикам. Он любил возиться с землёй, поэтому кожа у него всегда была загорелая".

— А вы любите работать на земле?
"В детстве я не ходил с ним в сад, но теперь мне это нравится. Я скучаю по отцу. Пытаясь защитить маму от машины, он сам оказался сбит и прикован к инвалидной коляске. Он был влюблён в мою мать. Как-то моим детям он сказал, что не смог бы выжить без неё".

— Как вы стали футболистом?
"Родители этого не хотели. Отец не понимал, почему меня так тянет к футболу. Он всего пару раз приходил ко мне на стадион".

— Что, если бы не стали футболистом?
"Летом я работал официантом, кто знает, может пошёл бы банк грабить (смеётся). Или я бы эмигрировал, как это делали в нашей семье. Занимался бы разведением кенгуру и был бы бывшим членом сборной Австралии".

— Клаудио Джентиле, крутой парень по определению, плакал в сериале, вспоминая атмосферу тех дней. Для многих это стало сенсацией.
"Он кстати остался тронут нашим документальным фильмом, который выйдет в понедельник в Риме".

— Получается, старческие слёзы?
"Я бы так не сказал. Это лишь воспоминание о 82-м году, которым мы и живём".

— И вы тоже?
"Безусловно, да. Бруно Конти был и остаётся самым эмоциональным в этом плане. Мы осознаём, что оставили позади себя что-то важное, ну и, конечно же, возраст, прошедшие годы, и моменты, которые уже никогда не вернутся".

— С кем вы наиболее близки из той команды?
"Безусловно, с Дино Дзоффом. Также с Паоло Росси, которого, к сожалению, с нами больше нет".

— Расскажите, почему вы считаете Дино Дзоффа особенным человеком.
"Просто расскажу вам одну историю. Я приехал в "Ювентус", мне было около 20, и мне много платили. Я был обидчивым ребёнком. Однажды "сенаторы" начали играться со мной, они смеялись надо мной. В тот день я вернулся домой грустный. Единственный, кто это смог понять — это Дино. Он позвонил мне днём: "Какого хрена ты делаешь? Мы же шутили, ты должен перестать обижаться на всё подряд". Я понял, что он неравнодушен ко мне, что он — особенный человек, которым я могу гордиться".

— Больше нет Паоло Росси, как и Гаэтано Ширеа.
"Это было два разных человека. Гаэтано был молчаливым лидером.. Он никогда ничего не говорил, но наделал много шума своим примером и добротой. Он был очень скромный, всегда готовый помочь".

— Золотой человек. Тяжело понимать, что он умер таким молодым и такой ужасной смертью. Что ты думаешь об этом?
"Что иногда кому-то нужно быть осторожнее…".

— Кто-то с большой буквы "К"?
"Совершенно верно".

— А Паоло Росси?
"В отличие от Ширеа, он всегда был весел. Он всегда был общителен".

— Это был простой человек, который не умел исполнять роль героя, и уж тем более звезды.
"Есть такие люди, с которыми не хочется встречаться. Но когда встретишься, всегда ощущаешь себя счастливым. Он внушал окружающим улыбку и сочувствие".

— Когда вы успели так постареть? Вам что, 82 года?
"А мне кажется, что всё здорово".

— С Фульвио Колловати вы периодически пересекаетесь в "Domenica Sportiva".
"Мы с ним часто играем, очень близки. Фульвио не постарел, всё такой же весельчак, но иногда очень обидчивый. Но если он тебе нужен, то всегда находится где-то рядом".

— Если бы у вас была возможность вернуться к работе тренером, вы бы воспользовались ею?
"Ни за что. Я сейчас в порядке. Находясь на скамейке запасных, я всегда старался быть лидером, а это сейчас невозможно. Футбол изменился. Тренеры сейчас имеют меньшее значение".

— Ваша жизнь полна сбывшихся мечт.
"И не сбывшихся тоже".

— Назовите любую.
"Работа тренером в сборной Италии. Однажды я был очень близок к ней".

— Кто был самым трудным соперником?
"Диего Армандо Марадона, без сомнений. Божественный тореадор".