Антонио выходит на улицу в комбинезоне сборной Италии. В воскресенье ему исполнится шестьдесят, а он всё еще одевается как подросток. Мы разместились с ним втроём за столом в небольшом баре за его домом в Милане. Третьим человеком в нашей компании стала Марта – подруга Антонио, вот уже как девять лет. Она взяла печенье с "Нутеллой", а мы – лимонад и кофе. Кто-то в баре, проходя мимо нас, узнаёт Антонио: время для легенд итальянского футбола – это совсем не проблема.
– Антонио, а правда, что время неподвластно над тобою?
"Нууу, наверное. Каждый раз подростки просят меня сделать совместное фото, потому что видели мои ролики в YouTube".Антонио выходит на улицу в комбинезоне сборной Италии. В воскресенье ему исполнится шестьдесят, а он всё еще одевается как подросток. Мы разместились с ним втроём за столом в небольшом баре за его домом в Милане. Третьим человеком в нашей компании стала Марта – подруга Антонио, вот уже как девять лет. Она взяла печенье с "Нутеллой", а мы – лимонад и кофе. Кто-то в баре, проходя мимо нас, узнаёт Антонио: время для легенд итальянского футбола – это совсем не проблема.
– Антонио, а правда, что время неподвластно над тобою?
"Нууу, наверное. Каждый раз подростки просят меня сделать совместное фото, потому что видели мои ролики в YouTube".
– Ох уж это время…
"В двадцать лет решения принимаются очень просто. В тридцать лет приходится считать до десяти, а потом уже что-то делать. В сорок лет начинаешь считать до ста, а потом повторяешь. В пятьдесят оглядываешься назад и задумываешься: "А справедливо ли это?". В шестьдесят уже вообще ни о чём не думаешь. Некоторые вещи получаешь незаслуженно. Каждое утро смотришься в зеркало и не находишь там ничего. Я и селфи то никогда не делал, это же глупо".
– Никогда не думал о том, как был прекрасен на поле?
"Из-за красоты? Надеюсь, что нет. Когда Брера назвал меня "Прекрасным Антонио", я почувствовал себя не комфортно. С тех пор это звание так и ходит за мной. К слову, я стал первым итальянским футболистом, которого пригласили сняться в рекламе".
– Это в той, где ты в замедленной съемке бежал по лесу? Забавно было.
"Да, снимали для "Robe di Kappa", который тогда был техническим спонсором "Ювентуса". Снимали рекламу в Пино-Торинезе, помню тот день как сегодня". Марта помогает найти ролик на планшете, Антонио восклицает: "Вот он я!".
– О чём сказал бы тебе тот Антонио, если бы ты с ним мог поговорить?
"Возвращает меня в те времена, когда чувствовалось, что мир находится в твоих руках, впереди целая жизнь и все двери открыты. Для кого-то тот мир ускользнул, но не для меня. Я знал как правильно набрать вес, оставаться сосредоточенным на поле. Зная о своей удачливости, я думал о том, что это не закончится никогда".
– А как же все те женщины, что вились вокруг тебя…
"Я всегда был готов справиться с происходящим, остановиться. Можно было хоть Мисс Мира захомутать, но думая об игре, я бы на такую даму даже не посмотрел".
– Однажды Паоло Росси сказал, что девчёнки в тебя бросаются бюстгалтерами и украшениями.
"Бросались золотом, словно я был какой-то святой. В обед, в Кампобассо, в промежутке между тренировочным лагерем "Юве" и отелем, собралось порядка трёх тысяч человек. Я тогда, кажется, собрал целый комплект одежды. Женщины трусами бросали в меня. Паоло рассказывал, что на земле валялись золотые украшения".
– Всему приходит свой конец.
"Не так быстро. Всё еще остаются люди, которые всячески пытаются коснуться меня. Касаются и ничего не говорят. К таким вещам привыкаешь".
– Теперь у "Прекрасного Антонио" появилась залысина и пивной животик.
"Мы, футболисты, остаёмся детьми, не зря ведь мы всю жизнь играем. То, что вы видите снаружи, имеет значение до определённого момента. Будущее своё я вижу всё таким же, как и прошлое: игра в мяч".
– Но теперь-то играть уже не так легко, не так ли?
"Вот и вся игра. Хочу вернуться к тренерской деятельности, может даже за границей".
– Как обстоят дела в женском футболе?
"Всё хорошо. Наше движение растёт, и уже через несколько лет мы достигнем результатов самых передовых стран".
– Ты не думал о том, что бы было, если бы ты родился на тридцать лет позже?
"Время от времени меня спрашивают об этом, но я всегда говорю о том, что зарабатывали мы тогда не так много. Мы в "Юве" тогда играли на "Стадио Коммунале" и чтобы попасть в раздевалку, нам нужно было пройти сквозь толпу людей. Мы были людьми, а не поп-звёздами. За это нам никто не платил. Мы были молоды, чемпионы и счастливы в то время".
– Антонио, ты что, в свои шестьдесят, стал сентиментальным?
"Я из Италии, где дети играют в мяч на улице, во дворах, на поле, в часовне. Если тебя звали Кабрини, то тебя не могли не узнать. Теперь чтобы поиграть в футбол, нужно зарегистрироваться и оплатить взнос. Всё было проще. Не в ностальгии дело".
– Время забирает наших близких.
"Я очень скучаю по многим, до сих пор страдаю из-за Гаэтано Ширеа. Даже спустя столько лет, его утрата остаётся для меня невообразимой. А потом был мой близкий друг Фабрицио, который продавал автомобили около стадиона, которого убили из-за любви. Когда мне говорят об этом, я задаюсь вопросом: как же можно убить из-за любви?".
– Так что же это значит?
"Нельзя убить из-за любви, а вот жить ради неё можно. Любовь очень важна, она наполняет меня жизнью. Я видел, как Эдоардо и Мартина растут, и я надеюсь, что был хорошим для них отцом, даже если не слишком активно присутствовал в их жизни".
– Каково это, когда твоя подруга на восемнадцать лет моложе тебя?
"Марта очень важна для меня, она очень внимательно относится ко всему, что меня окружает. Она помогает мне, в том числе и решать мои проблемы. Она милая и, наверное, даже в чём-то более зрело смотрит на некоторые вещи, чем я".
– Тебе кто-нибудь пишет сейчас?
"Дома у мамы валяется сумка с запечатанными письмами, которые мне когда-то писали поклонники. Однажды открою её и сяду почитать".
Источник: La Repubblica
